Олегу доставлял агент «Новобранец» – в миру Курт Зайдель, хозяин бара в районе дислокации филиала ЦРУ в Западном Берлине.

Двумя годами ранее его жену изнасиловали американские солдаты. С тех пор жгучее желание отомстить янки превратилось у Зайделя в навязчивую идею. И однажды, навещая дядю в ГДР, он поделился с ним своими бедами. Дядя оказался агентом полковника Булавкина. Тот встретился с обиженным немцем и предложил свою помощь в реализации вендетты. А для начала привлек его к добровольному сотрудничеству: взял подписку о неразглашении, дал псевдоним «Новобранец», прочел лекцию о конспирации, а в качестве оператора назначил ему полковника Гаевца Михалтрофимыча.

Промучившись с новым рекрутом около года, Гаевец появление Казаченко в представительстве расценил как знак судьбы и поспешил передать ему на связь «Новобранца».

Со слов Михалтрофимыча, агент, внешне походивший на Робин Гуда, вожака лесных разбойников из английской баллады, был так же бесшабашен, как его прототип, и за время сотрудничества показал себя абсолютно неуправляемой личностью, готовой на любые несанкционированные действия.

В свою очередь «Новобранец» на первой же явке пожаловался Олегу на Гаевца, заявив, что тот пытался «строить и строжить» его. Сотворив улыбку кролика перед удавом, сказал: «Я вовсе не против тирании, я готов подчиняться и даже люблю, когда мною командуют, но диктаторство должно происходить от любви ко мне. Если же я встречаю недобрый, хуже того, злой взгляд визави, я или зажимаюсь, или “включаю дурака”. Я чувствовал, что партайгеносе Микаэль не любит меня, и это либо парализовало меня, либо заставляло выпрыгивать из штанов, чтобы доказать, что я – не последний немец в Западном Берлине и способен на многое. И не моя вина, что эти мои попытки были выше его понимания…»

Любитель эффектов

Солнечным майским днем Казаченко подъехал на служебном «трабанте» к Александерплатц, традиционному явочному месту сотрудников берлинской резидентуры со своими агентами, и, присев на скамейку у фонтана «Нептун» лицом на восток, стал поджидать «Новобранца». Согласно разработанной схеме, тот должен был прибывать только с восточной оконечности площади. Это позволяло Олегу вести контрнаблюдение и выявить гипотетичную слежку за агентом.

Казаченко взглянул на часы и недовольно поморщился: агент опаздывал на целых три минуты. В тот же миг сзади зашуршала листва, и боковым зрением Олег увидел, как из кустов сирени вынырнул «Новобранец».

– Что, мой друг, эффекты любишь? – вместо приветствия сказал Олег, не поворачивая головы.

– Ах, герр Алекс, это только начало – главный эффект впереди…

Агент для рукопожатия протянул пятерню, похожую на связку свиных сарделек, но Олег сделал вид, что не заметил жеста – для окружающих они незнакомы! – и, не оборачиваясь, зашагал к отелю «Штадт Берлин».

Сохраняя дистанцию в несколько метров – конспирация превыше всего! – они порознь подошли к входу, но в лифт вошли одновременно. Ехали молча, каждый по-своему переваривал встречу, уставившись в несуществующую точку на потолке.

В номере Казаченко выставил из холодильника на стол бутерброды с красной и черной икрой, осетрину, соленые грибочки, пикули, баночное пиво и взялся за бутылку «Столичной».

– Давай, закусывай, друг мой, а потом расскажешь, какой-такой главный эффект ты приготовил!

– Некогда закусывать, герр Алекс! Я «Стингер» вам привез…

От неожиданности Олег едва не уронил бутылку на пол.

– Ничего себе явка начинается! – воскликнул он и, всем телом откинувшись на спинку дивана, вонзил взгляд Понтия Пилата в зрачки агента.

Памятуя высказывание «Новобранца» о его готовности подчиняться, Олег на явках старался создать дружескую атмосферу, но при этом никогда не опускался до амикошонства и фамильярности. Хотя порой ему было трудно удержаться от менторского тона или даже окрика в адрес агента. Каких нервов стоила Казаченко одна лишь апрельская выходка «Новобранца»!

Агенту было отработано простейшее проверочно-тренировочное задание: выяснить количество офицеров-холостяков в западноберлинском филиале ЦРУ, которые проживали в общежитии, расположенном рядом с его баром; записать номера машин, регулярно там паркующихся; ознакомиться с режимом охраны.

Прогуливаясь у общежития, «Новобранец» обнаружил, что оно вообще не охраняется, если не считать одного морского пехотинца, сидящего в вестибюле.

Три раза в неделю из проносящегося на предельной скорости военного джипа невидимая рука выбрасывала на крыльцо общежития холщовую сумку, наподобие тех вализ, в которых курьеры перевозят дипломатическую почту. На гудок клаксона появлялся морпех-охранник, забирал вализу, срывал свинцовые пломбы и раскладывал корреспонденцию в ячейки настенного ящика.

В одно прекрасное утро случилось непредвиденное. Когда вализа, подняв облако пыли, плюхнулась на крыльцо, а джип, прогудев, скрылся за углом, морпех не появился ни через секунду, ни через тридцать. Оказавшийся рядом «Новобранец» отреагировал мгновенно: рванул с себя пиджак, накинул его на вализу и с этой добычей дал деру…

Офицеры резидентуры рукоплескали Казаченко и готовы были поить его целый месяц. Еще бы! Никогда прежде госпожа Удача не была так щедра: даром достались десятки адресов сотрудников ЦРУ в Соединенных Штатах и подробности их семейной жизни!

Олег же был вне себя. Он накричал на «Новобранца», попугал застенками Моабитской тюрьмы и пригрозил прекращением сотрудничества. Агент божился, что впредь будет паинькой… И вот теперь, на тебе – «Стингер». Нет, эту песню не задушишь, не убьешь!

Сделав над собой усилие, Олег произнес:

– И где он?

– У меня в машине, на заднем сиденье, закутан в плед, – скороговоркой ответил агент.

– Как тебе удалось пройти пограничный контроль?

– Сегодня пятница – машин тьма, солдаты на Чек-Пойнте зашиваются… Я сунул одному сто марок, сказал, что у меня в машине, кроме пледа, ничего… Он заглянул в багажник – пусто, затем в салон, там увидел только плед на сиденье, ну и пропустил без очереди…

– Согласен, в западном секторе можно подкупить американского солдата, но наших погранцов – никогда! – произнес Олег тоном маршала Жукова при подписании капитуляции Берлина. – Как же они тебя пропустили? Может, ты владеешь гипнозом?

– Нет, все проще… Старшему наряда я назвал вашу фамилию, должность, ваш телефон и сказал, что у меня дело государственной важности. Офицер взял мой паспорт и ушел. Вернувшись через минуту, он махнул рукой, и солдаты подняли шлагбаум…

Вдруг агент умолк, его вызывающе наглый взгляд стал обреченным, а в голосе послышалась мольба.

– Герр Алекс! Не смотрите на меня так, будто пограничник не с вами говорил по телефону… Если не с вами, то почему меня пропустили?! Еще кто-то знает о наших отношениях?! А как же конспирация?!

– Успокойся, Курт! Уходя на встречу с тобой, я переключил телефон на шефа, на известного тебе полковника Булавкина. Он-то и дал отмашку, чтоб тебя пропустили… Ты лучше скажи, откуда «Стингер»?

«Новобранец» вмиг расцвел и облегченно выдохнул:

– Мой друг Хрен устроил…

– Что-то я о таком друге от тебя не слышал! –